– …а потом конница Митранаха напала на стены Акрополя…

Я бросила зарисовку драконьего крыла, посмотрела на вспотевшего от волнения студента и заинтересованно приподняла одну бровь.

– Эм-м… – замешкался тот, пытаясь по выражению моего лица угадать правильный ответ. – Не конница. – Вот и все, что он понял. – Боевые слоны?

Вздохнув, захлопнула и отложила блокнот, скрестила руки на груди и обратилась к ерзающему на стуле парнишке.

– Студент Ханги, есть хоть одна причина, почему я должна поверить тому, что ты готовился к экзамену?

На секунду в темно-коричневых, практически черных глазах южанина промелькнула лихорадочная работа мысли, и он выдал:

– Из вежливости?

– Неплохая попытка, – ухмыльнулась я, беря в руки ведомость. – Но знаешь что, дружочек, приходи-ка ко мне на пересдачу.

– Госпожа Браун, пожа-а-алуйста!

– А станешь клянчить, приглашу на пересдачу трижды, – пригрозила опечалившемуся третьекурснику, поднимаясь и собирая немногочисленные вещи – Ханги был последним сдающим в группе. Впереди меня ждал короткий перерыв, мини-лекция для всех желающих, разминка крыльев и ужин.

Со смерти дракона минуло две недели, но газеты подняли такую шумиху, что перепугали половину материка. Мамаши пугали малышей тетей гарпией, полиция при каждом обнаруженном трупе мчалась в Академию, чтобы убедиться в наличии у меня алиби, политиканы торопливо вписывали в предвыборные кампании лозунги «Искореним крылатых убийц».

Так как ар-теро официально попадали в категорию неразумных рас, то в поддержку гарпий выступило общество охраны дикой среды, с предложением переселить наш вид в охраняемые заповедники.

Я рвала и метала от несправедливости, но сделать ничего не могла.

Точнее, все, что я могла, – это собирать сведения.

В первую очередь я выпытала у Кьяри-младшего все подробности смерти собрата. Погибшего дракона звали Лир Эмус Даркин. Среди драконов он был чем-то вроде ищейки, добывающей необходимые сведения. Короче, доработался до смерти. В тот злополучный вечер Даркин пришел по знакомому адресу, поднялся по ступенькам и постучал в дверь, которую открыла – угадайте, кто?

Со слов Ронни, на мне было узнаваемое зеленое платье, но прическа, макияж и украшения отсутствовали. Это наводило на мысль, что кто-то видел, как я пришла за приглашением, и скопировал мою внешность.

Далее лже-Марсия впустила дракона внутрь, оглушила самым обычным шокером, набросила воздушную удавку и, презрительно выплюнув: «Умри, тварь», забрала жизнь ящера.

Больше ничего полезного от младшего дракошки я не добилась, поэтому начала собирать газетные вырезки, пытаясь отыскать там хоть крупицу правды. Наивная!

Потерпев на этом поприще информационную неудачу, я воспользовалась тем, что Эрг теперь старался постоянно держать меня на виду, и занялась дневником наблюдения за драконами в естественной среде. Хотела позднее его переработать в полноценную книгу «Вся правда о драконах» и через духов воздушной стихии передать своим.

– Гарпия… Смотри, гарпия…

Игнорируя шепотки аспиранток, я гордо прошла по коридору и зашла в кабинет кафедры темных искусств, возглавляемой Эргом Гаем Кьяри. Декан сидел за своим столом и хмурил светлые брови, пытаясь пробраться сквозь море канцеляризмов до сути прошения.

Увидев меня, начальство поворошило стопку на краю стола и по воздуху отправило папку с ПМК.

– Очень смешно, – тоном серийного убийцы заметил Кьяри.

Я расплылась в довольной ухмылке.

Полный методический комплекс сдавался декану уже в пятый раз, но хвостатому гаду всегда что-то да не нравилось. Психанув, я переписала работу так, что каждая первая буква новой строчки образовывала фразу «ИДИ ЛЕСОМ, ВРЕДНЫЙ ДРАКОНИЩЕ». И так каждую страницу, меняя только прилагательные к слову «драконище».

– Переделать?

– Сжечь! – приказал Кьяри, вновь с головой погружаясь в бумажную работу.

Пожав плечами, я сунула ПМК в верхний ящик своего стола и достала блокнот. Тайком делая набросок профиля сосредоточенно работающего дракона с припиской: «Дракон скрипит извилинами», я коротала перерыв, когда в кабинет без стука ворвался младшенький Кьяри.

Без лишних слов и чувства страха тот подлетел к рабочему месту отца и замахнулся. И несмотря на то что Эрг успел остановить кулак в каких-то десяти сантиметрах от своего носа, я не удержалась от комментария:

– Правильно, охламон! Сдал сессию – верни отцу подзатыльник.

– Он мне не отец, – прорычал тот, выдергивая руку из захвата, и, глядя в глаза родителя, припечатал: – Ненавижу тебя!

Декан дернулся, словно от пощечины, а Ронни развернулся и выскочил из кабинета, напоследок показательно грохнув дверью.

Ого! Это что за страсти в драконьей семейке?

Я с интересом покосилась на взбешенного начальника, ожидая хоть каких-то пояснений.

– Марсия, а разве вам не пора на семинар?

– Не-а, у меня еще десять минут перерыва.

Драконище тяжело и сипло вдохнул, замер на пару долгих мгновений и со свистом выдохнул. А я что? Я ничего. Сижу, хлопаю ресничками и во все глаза смотрю на декана. Тот не выдержал давления, встал и отошел к окну. Ну и ладно! Я не гордая, могу и на спину посмотреть, тем более у меня в блокноте как раз нет такого рисунка.

– Я плохой отец…

– Ага, – не стала спорить, – а еще отвратительный собеседник, начальник и человек… То есть дракон.

Кьяри резко обернулся, вперил в меня гневный взгляд и сорвался:

– Вы назойливый, жалящий, беспощадный… – Дракон замешкался, подбирая эпитет.

– Лучик солнца? – подсказала я.

– Кровососущее насекомое.

Я не выдержала и встала.

– Нет, а вы чего хотели? Чтобы я кинулась сюсюкаться с вами, утешать и гладить по головке? И вообще, это несправедливо. Обидел вас Ронни, а срываетесь вы на мне!